У меня много любимых писателей. Среди них есть самые любимые. На самом Олимпе восседают Франц Кафка, Хорхе Луис Борхес и Джордж Оруэлл. Самый большой для меня писатель среди этой ведущей тройки – Кафка.

Кафку трудно объяснить. Да и невозможно, наверное. Для меня он как инопланетянин, смогший как никто другой проникнуть в самые глубины человеческого существа и увидеть там то, что трудно описать словами. А как можно описать сюрреалистичное, превратившееся в обыденное? Это может сделать лишь тот, кто оторван от всего этого, но одновременно живет этим, или, по крайней мере, проникновенно наблюдает за всем этим откуда-то оттуда, возможно даже из космоса. О космическом происхождении писательского гения Кафки говорит и то, что у него была жизнь без особых событийностей. Вернее, он не был героем-писателем, или человеком, который скитался по миру, или прошёл сквозь боевые фронтовые линии, или оказывался в центре политических или других больших событий и скандалов. У него была внешне весьма неброская и короткая жизнь. И это говорит о том, что великим писателем можно стать, имея даже незамысловатую жизнь. Если, конечно, в этого писателя вселяется какой-нибудь невидимый инопланетянин с необычным или даже космическим сознанием. Или, может быть, самому этому человеку удается каким-то образом подключиться к … вселенскому разуму.

Есть великие писатели, и есть великие произведения. Не всегда великие произведения пишутся великими писателями, и не всегда великие писатели пишут великие произведения. «Уловка-22» Джозефа Хеллера – великое произведение, одно из моих самых обожаемых. Но вряд ли самого Хеллера можно отнести к сонму великих писателей, и я бы назвал его выдающимся писателем. Антон Чехов, несомненно, великий писатель (один из моих любимых), но я бы определил многие его самые известные произведения как выдающиеся. А есть и просто хорошие или очень хорошие писатели с великолепными произведениями. Например, Бернард Маламуд. Я бы не назвал его великим или выдающимся. Но очень люблю читать его превосходные рассказы. Порой просто хорошее или замечательное лучше, чем выдающееся или даже великое. Иногда хочется почитать просто милое произведение, чем сногсшибательное.

Со словом “лагерь” у меня три ассоциации. Первая – это сталинские лагеря, концентрационный лагерь, – в общем, очень плохая ассоциация. Вторая – пионерский лагерь, молодежный лагерь, летний лагерь, – тут достаточно приятные ассоциации. И, наконец, третья ассоциация связана с именами двух выдающихся шведских писателей, нобелевских лауреатов: Пером Лагерквистом (1891-1974) и Сельмой Лагерлёф (1858-1940). Третья, шведская ассоциация – восторженная.

Я, как и многие читатели моего поколения, в литературном плане воспитывался в основном на произведениях французских, русских, американских, английских и немецких писателей. Им я очень многим обязан. А потом испытал очарование латиноамериканской, японской и скандинавской литературы. И когда я познакомился со скандинавской литературой, в частности, шведскими «лагерями», я ощутил восторг: это было очень своеобразно, сказочно, мифологично, мистично. Не зря, наверное, в Скандинавии так много великолепных сказочников (вспомним, например, Ганса Христиана Андерсена и Астрид Линдгрен).

Мне также весьма импонирует, что во всех скандинавских странах основная масса писателей пишет на своем родном языке. И, главное, на такую литературу есть большой спрос среди местного населения. Бывая в скандинавских странах, я заходил в книжые магазины и всегда поражался обилию художественной литературы на местных языках. Небольшие страны, население не такое большое, но много писателей и читателей, пользующихся датским, шведским, норвежским и финским языками. Конечно, известных скандинавских писателей или какое-нибудь нашумевшее произведение переводят на иностранные языки, прежде всего на английский. Сейчас во всем мире большой популярностью пользуются скандинавские детективы (можно вспомнить, например, «Девушку с татуировкой дракона» Стига Ларссона). В основном переводы и издания на иностранных языках осуществляются на коммерческой основе, но в этом деле помогает и государство. Посол одной из скандинавских стран в Лондоне рассказывал мне, что у него есть специальный посольский фонд, предназначенный на поддержку переводов произведений писателей его страны на английский. Это – часть публичной дипломатии.

Словом, скандинавская литература – это очень интересно, добротно и стильно, как и многое другое скандинавское.