Увидеть Треви и умереть! (Рассказ)

Алишер Файзуллаев, рассказ “Увидеть Треви и умереть!” (журнал “Звезда Востока”, 2021, № 4):

Пятидесятицентовая монета, называвшая себя Элизабет, долго ходила по рукам, кошелькам и карманам, прежде чем услышала о существовании фонтана Треви в Риме. Она узнала, что Рим – Вечный город, а Треви – самый большой и знаменитый фонтан в нем. Фонтан, построенный в восемнадцатом веке архитектором Никола Сальви в стиле барокко, славился тем, что все посетители вечного города старались бросить в него монету, что, согласно поверью, было залогом возвращения в Рим.

Эта история взволновала Элизабет. Она загорелась желанием побыть в Риме и нырнуть в Треви. Богатая фантазия монеты рисовала сказочный образ славного фонтана, вид на него из-под хрустальной воды.

Элизабет стала интересоваться Римом и многое узнала о его богатой истории. Она часто представляла, какое огромное разнообразие монет со всего мира ежедневно опускается на дно Треви. Каждый день туристы оставляют в фонтане монет на сумму около четырех тысяч евро. «Оказаться на дне Треви и умереть»! – эти слова стали девизом ее жизни.

Монеты и купюры, с которыми Элизабет делилась своей мечтой, чаще всего смеялись над ней и пытались отговорить от безумной затеи.  

Но всевозможные аргументы не действовали на Элизабет, ее мечта лишь крепла. Однажды, оказавшись в кармане какого-то международного чиновника, работающего в сфере гуманитарной помощи в Судане, Элизабет имела возможность побеседовать с евро-центом по имени Пьер, которому года два назад посчастливилось быть брошенным в Треви. Он с упоением описывал фонтан, блестящую статую Нептуна, стоящего на колеснице, запряженной морскими конями и тритонами, в центре скульптурной группы, величественный фасад палаццо Поли, к которому примыкает Треви, различные аллегорические фигуры и барельефы, образующие целостный архитектурный ансамбль. Пьер с восторгом говорил и о чудесной воде фонтана, о туристической традиции пить ее из трубочек влюбленных.

– Когда будешь там, постарайся, чтобы тебя бросили в воду правой рукой через левое плечо, стоя спиной к фонтану, – посоветовал Пьер.

– Какое это имеет значение? – спросила Элизабет.

– Не знаю, но так положено, – ответил Пьер.  

К сожалению, вскоре пути Элизабет и Пьера разошлись: она была оставлена в каком-то кафе в качестве чаевых, а он ушел в кармане чиновника, даже не попрощавшись с ней. Зато в кассе хозяина кафе удалось познакомиться с откуда-то взявшейся советской пятикопеечной монетой по имени Вероника. Она давным-давно вышла из оборота, но умудрялась до сих пор ходить по рукам.

– Разве ты чего-то стоишь? – удивленно спросила Элизабет.

– Ну, как тебе сказать. Я главным образом согреваю руки любителей экзотики. Но иногда попадаются и не очень хорошие люди.

Они разговорились, и Элизабет поделилась с Вероникой своей мечтой.

– Я не была в Риме, но Лондон и Париж видела, – сказала Вероника, – и очень скучаю по родному Ленинграду, где меня отчеканили.

– Как ты там жила?   

– Видишь ли, когда я была молодой пятикопеечной монетой, на меня можно было газету купить или на трамвае проехать, даже целый сверток сушеной кильки приобрести, – вздохнула Вероника.

Тут хозяин заметил пятикопеечную монету, достал ее из кассы, покрутил в пальцах и выбросил в мусорное ведро. Элизабет впала в шок от такого зверского поступка, что-то хотела сказать, оказать экстренную помощь Веронике, но ее положили в какой-то тряпичный мешочек и плотно закрыли.

В мешке были в основном американские центы. Познакомились, поговорили. У этих одноцентовых, пятицентовых, двадцатипятицентовых и пятидесятицентовых монет были интересные, но непростые судьбы: они повидали мир, некоторые сильно загрязнились, многие были помяты и поцарапаны, а некоторые даже болели инфекционными болезнями. В компании оказался и какая-то неамериканская монета по имени Джек.  

– Ты откуда и как сюда попал, Джек? – спросила Элизабет.  

– Ну, зачем тебе знать, откуда я? Захотел – и оказался здесь, – сказал Джек.

– То есть?

– Ну как тебе сказать… людьми можно управлять, – хитро улыбнулся Джек.

– Ты хочешь сказать, что можешь попасть туда, куда пожелаешь? – задумчиво спросила Элизабет.

– Не всегда, но при сильном желании это чаще всего удается.     

– А можно ли пробраться в какую-то далекую страну? – Элизабет подумала о Риме.

– Почему бы нет?!     

В этот момент хозяин открыл мешочек, выложил центы на стол и стал считать. Элизабет с волнением наблюдала, проскочит ли Джек этот фейс-контроль. Нет, Джек был обнаружен и тут же выброшен. Элизабет стало жалко его, но сам не особо расстраивался, видимо, не первый раз попадал в такие переделки. Катясь по полу, Джек успел крикнуть Элизабет:

– Главное – управлять процессом перехода из рук в руки!

– А как?  

Но Джек уже укатился довольно далеко и застрял в какой-то щели. Тут же кто-то невольно наступил на него, вогнав глубже. Теперь Джека совсем не было видно, он, можно сказать, стал частью пола. Неизвестно, кто и когда сможет обнаружит его. 

Пересчитав монеты, хозяин снова положил их в мешочек. В темноте Элизабет стала размышлять о том, как можно управлять переходом из одних рук в другие. Ничего путного в голову не приходило.

Но ситуация изменилась, когда через три месяца она встретила на палубе трансатлантического грузового судна старого мексиканского песо – Мигеля. Он многое повидал в жизни, отличался философским складом ума и с удовольствием делился размышлениями с другими монетами.

– Понимаешь, чтобы добраться до Рима, тебе надо усвоить одну истину: деньги управляют людьми, а не люди деньгами. В истории всегда было так, и пока нет оснований считать, что в будущем что-то изменится.

– И что из этого следует? – спросила Эдизабет. – Как же можно управлять людьми?

– Люди давно уже находятся во власти денег, тут ничего нового не стоит придумывать.

– Но вы можете объяснить мне, как на людей можно воздействовать? – не унималась Элизабет.

– А ты не своди с них глаз, и они ответят тем же. Смотри на них с любовью, и они также будут глядеть на тебя с умилением. Когда они дотрагиваются до тебя, веди себя ласково, старайся согреть человеческую руку, тогда у них появится желание удержать тебя.

– Значит, если я хочу избавиться от какого-то хозяина, то лучше вообще не смотреть на него или смотреть с ненавистью или презрением? Когда мне хочется, чтобы кто-то не дотрагивался до меня, необходимо вызвать у него ощущение холодного равнодушия или даже неприязни?

Мигель одобрительно кивнул.   

– Значит, мне следует притягивать нужных людей и вызывать отчуждение у ненужных? 

Мигель лишь улыбнулся. 

Элизабет взялась за дело. Все оказалось не таким уж и сложным. Люди нуждались в деньгах и легко поддавались влиянию. Захотела монета, чтобы человек взял ее в руки – так и происходило. Или чтобы он спел или станцевал – легко! А заставить ударить приятеля, или развестись женой – тоже можно сделать, постаравшись. Люди были послушны и не подозревали, что ими кто-то управляет. Правда, порой деньги, пытаясь оказать влияние на людей, конфликтовали между собой. Например, захотела однодолларовая монета, чтобы человек пошел на речку и утопился, но тут купюра в сто долларов, задумавшая совершить переворот в небольшой деревушке, посылает другой сигнал в его мозг, и жертва отказывается от самоубийства, встает на путь борьбы.  

Иногда деньги любили устраивать приятные вечеринки: свидание влюбленных людей, зрелищные любовные сцены в постели или даже на улице. Арифметический рост денежной массы приводил к геометрическому росту их интереса к вопросам власти и влияния.   

Интерес Элизабет к Риму и фонтану Треви разделяли немногие монеты. Но она упорно двигалась к цели, добывая по крупицам необходимую информацию. Дорога до Рима заняла четыре года: Элизабет переходила из рук в руки, двигаясь в направлении Италии. Иногда люди, в карманах или кошельках которых она оказывалась, вели себя непредсказуемо, что удлиняло путь. Порой человек находился во власти более крупных денег и двигался в противоположном направлении, и Элизабет оставалось лишь ждать, чтобы попасть в более подходящие руки.

Когда было трудно заставить человека двигаться в нужном направлении, Элизабет старалась привлечь другие монеты с тем, чтобы оказать на «носителя», как она называла своего владельца, совместное воздействие. Увы, ей редко помогали другие монеты, ибо у всех был свой интерес. Легче удавалось находить восприимчивых людей, которые поддавались внушению и невольно помогали реализовать хитроумные замысли, связанные с другими, более устойчивыми лицами. И однажды она оказалась в кармане девушки, направлялась со своим начальником из Южной Америки в командировку в Египет. Элизабет очень захотелось, чтобы она бросила спутника и полетела в Европу. Чтобы осуществить план, она нашла податливого парня, который влюбил в себя ту женщину и уговорил ее отправиться с ним во Франкфурт. Во франкфуртском аэропорту Элизабет легко вычислила туриста, летящего в Рим, и путем несложной комбинации, используя руки бармена очутилась в его кармане. 

В Рим она попала днем. Было непросто уговорить «носителя» прямо с вокзала отправиться к фонтану Треви, но она справилась.  

И вот перед Элизабет фонтан Треви. Ошеломляющий, дивный, магический!.. Туристы со всего мира не переставая бросали в него счастливые монеты. Некоторые монеты визжали, совершая полет. У Элизабет неистово забилось сердце.

Но уставший турист еле держался на ногах и мечтал поскорее добраться до гостиницы. Это не предвещало ничего хорошего, поскольку Элизабет в любой момент могла очутиться в кармане другого «носителя» и вновь отправиться неизвестно куда.  

Сконцентрировавшись, Элизабет стала внушать туристу, чтобы тот встал спиной к фонтану и бросил ее в воду правой рукой через левое плечо. Турист с трудом, но все-таки повернулся спиной к фонтану, но медлил с броском.    

«Ну давай, бросай!» – уговаривала Элизабет.

«А стоит ли мне совершать этот глупый обряд?» – подумал он.

Прошло минут пятнадцать, турист никак не мог решиться. Наконец, он достал одноцентовую монету и кинул ее в фонтан и, положив Элизабет обратно, направился в сторону гостиницы.

«Нет, остановись, брось меня в Треви!» – умоляла Элизабет.

Но уговоры не действовали на уставшего туриста. Элизабет чувствовала, что счастье ускользает от нее. Надо было действовать решительнее. Она прижалась к стодолларовой купюре, скорчившейся в уголке кармана, нежно погладила и поцеловала портрет Бенджамина Франклина.

– Пожалуйста, уговори нашего носителя вернуться к фонтану и бросить меня в воду, – попросила она.

– А зачем? – недоумевала стодолларовая купюра.

– Ну пожалуйста, это мечта моей жизни! – Элизабет еще раз нежно поцеловала Бенджамина.  

Через несколько минут турист нехотя вернулся к фонтану. В голове у него появилась мысль бросить в воду еще одну монету. Покопавшись в кармане, он обнаружил пятидесятицентовую монету. Но тут его охватило сомнение. 

– Давай, давай! – умоляла Элизабет.

Постояв минуту и вновь положив Элизабет в карман, турист отошел от фонтана.

– Нет, ты должен! – кричала Элизабет.

Но реакции на крик ее души не последовало.

«Несчастный! Зачем тебе такая жизнь? Тебе жалко выбросить какие-то ничтожные пятьдесят центов? Ты всю жизнь трудишься, у тебя есть сбережения, ты находишься в Риме, но скаредная натура не позволяет лишиться (даже ради будущего) жалкой мелочи. Ну, имей же мечту, черт побери! Стыд и позор! Лучше утопиться, чем так жить!»

Вдруг турист остановился, посмотрел в небо, затем медленно вернулся к фонтану и бросился в воду. Не умея плавать, он тут же стал тонуть.

Люди вокруг кричали, некоторые подумали, что это трюк. Пока подоспели спасатели, турист перестал барахтаться и лежал в воде лицом вниз.   

Элизабет с улыбкой глядела на мерцающее солнце со дна Треви. Конечно, все получилось не так, как она себе представляла, но цель жизни была достигнута.

– Увидеть Треви и умереть! – прошептала она, наблюдая за тем, как машина скорой помощи увозила безжизненное тело ее «носителя».