Между учителем (преподавателем) и учеником (студентом) могут существовать как глубокие личностные, так и совершенно безличные отношения. Более традиционной является модель образования, основанная на тесных личных отношениях между учителем и учеником. Классический пример – это отношения между основателями буддийской, христианской и мусульманской веры и их учениками. Будда, Иисус Христос и пророк Мухаммад не только учили своих последователей, но и служили им жизненным примером; учитель в такой модели имел очень тесную личную, вернее личностную связь со своими учениками.
Существуют различные модификации личностной модели образования. В этом отношении можно вспомнить известные научные школы некоторых видных ученых или тьюторскую практику профессоров Оксфорда или Кембриджа, которые в своем колледже преподают одному или двум студентам. Конечно, подобные отношения между учителем и учениками трудно сравнить, скажем, с отношениями между Иисусом Христом и его апостолами, но, тем не менее, в разных формах такой модели обучения личность учителя играет весьма важную роль.
Вторая модель характеризуется обезличиванием отношений между учителем и учениками. Такая, обезличенная модель получила свое развитие в условиях бурного роста промышленности, которая обусловила необходимость подготовки новых специалистов. Если Оксфорд и Кембридж как древние университеты смогли сохранить определенные элементы личностной модели обучения (индивидуальное тьюторство, совместное проживание и питание в колледже и т.п.), то новые университеты, появившиеся в восемнадцатом и особенно девятнадцатом веках, а также в начале двадцатого века, стали вынужденно практиковать определенное отчуждением между преподавателями и студентами. Дел в том, что учеников стало больше, и один преподаватель был вынужден обучать уже десятки студентов. Какие тесные личностные отношения между ними могут быть в таких условиях?
В общем, преподаватель стал получать зарплату за свои знания и способность передать их студентам, а не за личностные, в том числе моральные качества. Он стал приходить в аудиторию исключительно для преподавания своей дисциплины, а не глубинного личностного общения, обучения и воспитания студентов. Личностные качества преподавателя отошли на второй план. В крайнем варианте преподаватель мог быть совершенно никчемным человеком как личность, но при этом быть замечательным специалистом. Университетов в целом устраивала такая картина, ибо студенты или государство платили за знания, а не за личностное обучение или личный пример. Однако из-за издержек и перекосов подобной системы университеты порой вводили определенные элементы воспитательной работы со студентами или устанавливали некоторые критерии приемлемого или неприемлемого поведения студентов и преподавателей. В современных вузах некоторых стран имеют место и определенные формы наставничества.
Существуют различные модели современного университетского образования, где предусмотрены разные системы управления вузом, организации процесса обучения, отношений между преподавателями и студентами и т.п. Сейчас уже в чистом виде трудно видеть «личностные» или «обезличенные» отношения между преподавателями и студентами (за исключением дистанционного образования, где личные отношения между ними почти полностью элиминируются). Но в целом во многих университетах на бакалаврском уровне преобладают более обезличенные формы образования (особенно там, где соотношение между преподавателями и студентами доходит до очень высоких показателей). На магистерском и докторском уровне, конечно, уже некоторая тенденция к усилению личностных отношений между учителем и учеником, но в рамках современных университетов вряд ли может иметь место глубокая личностная связь между участниками образовательного процесса. Хотя даже в рамках в целом обезличенных отношений, порой между преподавателем и студентом возникают некоторые личностные формы человеческих отношений.
Alisher Faizullaev 