Препарат

© Алишер Файз

  ПРЕПАРАТ

 Внутри у Леонарда Тю тяжелым грузом скопилось прочитанное им за всю жизнь. «Несварение литературы» – поставил диагноз врач. Что ж делать? Врач посоветовал серьезно отнестись к выявленному нарушению, отметив, что если  болезнь не вылечить вовремя, она может обостриться и привести к весьма тяжелым последствиям. Но, судя по лабораторным анализам, она была уже на довольно опасной стадии. Предупредив, что процесс лечения будет нелегким, доктор настоятельно рекомендовал, во-первых, на время перестать потреблять литературные произведения, во-вторых, сменить обстановку, а лучше всего поехать куда-нибудь отдохнуть, и, в-третьих, после хотя бы месячного перерыва начать принимать в небольших дозах, желательно в натуральном виде, тщательно отобранные сочинения лишь избранных авторов. Полное воздержание от литературы, терпение и отдых – вот что требовалось для восстановления здоровья Тю.  

            Жена настояла, чтобы Леонард послушался совета врача, тем более, что он несколько лет подряд не отдыхал летом. После долгих раздумий Тю решил поехать на морское побережье, в любимый им бельгийский курортный городок Кнокке. Это было замечательное местечко на берегу Северного моря, тихое, ухоженное, со множеством картинных галерей и дорогих магазинов. Леонард снял одноместный номер в небольшой гостинице прямо на побережье, попросил хозяев убрать из комнаты телевизор и радио и всецело окунулся в безделье. Вначале он чувствовал дискомфорт от такого непривычного образа жизни, ему очень не хватало художественной литературы, все время хотелось что-то делать, смотреть, говорить, слушать или хотя бы читать газеты. Но постепенно Тю начал находить прелести при виде моря, порой трогательно голубого, а иногда сердито серого.   

Леонард изредка заходил в картинные галереи, в основном гулял по берегу моря, сидел на песчаном пляже или купался, если была хорошая погода. Чтобы отвлечься от привычных забот, они с женой договорились созваниваться лишь раз в неделю. 

            Однажды, после двух недель пребывания в Кнокке, Тю случайно забрел в небольшую книжную лавку. Когда он понял, где оказался, его первым побуждением было выйти на улицу и уйти прочь, однако, увидев, что все книги на малопонятных для него французском и фламандском языках, решил не торопиться. На обычных полках в алфавитном порядке разлагались разнообразные книги. Леонард давно не бывал в подобных местах, и ему стало любопытно. Он подошел к полкам и с интересом принялся разглядывать. Вдруг его сильно потянуло полистать какой-нибудь томик. Невольно взял в руки красиво изданный фолиант и с нескрываемым удовольствием начал гладить его обложку. Убедившись, что никто на него не смотрит, Тю приблизил книгу к носу, раскрыл ее и несколько раз глубоко вдохнул особый аромат смеси запахов хорошей бумаги и качественной типографской краски.   

            – Желаете что-нибудь приобрести? – обратился к нему пожилой продавец на фламандском языке.

– Нет-нет, благодарю, – с трудом ответил Тю по-французски. Он стремительно положил книгу обратно и поторопился выйти на улицу. Тут же к нему подошли два подозрительных типа и тайком предложили разноцветные литературные пилюли. Леонард отрицательно покачал головой и быстро двинулся в сторону своей гостиницы.   

            По дороге постарался выкинуть из головы и книжную лавку, и подходивших к нему лиц, по-видимому, контрабандистов. Однако перед глазами Тю стояли разноликие тома с загадочными названиями, ладонь его все еще ощущала приятную шероховатую обложку книги, в ноздрях он продолжал чувствовать будоражащее благовоние книжных листов. Но больше всего он был взволнован от вида чертовски притягательных пилюль.  

            Придя в номер, Тю закрыл шторы на окнах, бросился в постель и попытался разобраться в своих чувствах. Художественную литературу он начал читать с раннего детства и со временем стал заядлым читателем. Будучи преподавателем физики в университете, отцом двоих детей, а также дополнительно подрабатывая репетиторством, Леонард постоянно ощущал дефицит времени, но он делал все возможное, чтобы читать каждый день. Часто вынужден был читать лишь ночью, когда жена и дети спали, но из-за этого днем он ходил сонливым и чувствовал утомление.  

            Читательские привычки Тю кардинально изменились, когда на рынке появились литературные таблетки, капсулы, микстуры и прочие препараты. С тех пор Леонард стал буквальным образом глотать художественные произведения днем и ночью, в том числе находясь на работе.

Врачи предупреждали о возможных негативных последствиях злоупотребления медикаментозными средствами «чтения». На всех упаковках литпрепаратов приводились слова главного врача страны о том, что потребление более одной литературной таблетки в 0,5 гр. или одной стандартной капсулы, или ложки микстуры в день, что соответствовало чтению одного толстого тома, вредит здоровью.

Однако больших поклонников литературы это не останавливало. Нередко Тю принимал несколько доз препаратов в день, хотя его организм с трудом усваивал их. Он отдавал предпочтение серьезным произведениям, а таковые, как он убедился, лучше было глотать в жидком виде – так они легче всасывались в организм. Рассказы обычно продавались в небольших таблетках до 0,1 гр., и их без боязни можно было заглатывать по 2-3 штуки в день. А поэтические произведения организм Леонарда почему-то обожал воспринимать в виде капсул.

            Литературные медикаментозные средства имели разные цвета в зависимости от их содержания. Так, согласно государственному стандарту, препараты-произведения, содержащие эротические элементы, должны были иметь лиловую окраску, а насыщенность цвета зависела от степени эротичности текста. 

            Тю особо увлекло экспериментирование со смешиванием различных стилей, жанров, сюжетов, авторов, языков, идей и характеров путем одновременного потребления разных препаратов. Так, необычайно эффективно оказалась запивать таблетки «Лолиты» бурой жидкостью «Войны и мира», или темно-синий коктейль «Гамлета» светло-розовой микстурой «Винни Пуха». Леонард приходил в восторг, когда в его желудке перемешивались препараты юмористических и трагических сочинений, или же пуританских и эротических романов. Но на подобные эксперименты его организм все чаще давал отрицательную реакцию: кожа краснела или бледнела, на ней появлялась сыпь, порой тошнило или рвало. Чем дольше продолжались опыты, тем больше опухало его лицо, и сильнее болела голова. Однажды, когда Тю запил четыре капсулы «Кафки» полной кружкой «Достоевского», его срочно госпитализировали, и он провел несколько дней в реанимационном отделении больницы.

            Иногда Леонард принимал участие в литературных вечеринках, где любители художественного слова совместно выпивали или нюхали какие-нибудь препараты, а затем обсуждали воспринятое. Один раз кто-то добавил в общую микстуру сильную дозу религиозно-литературных препаратов, в результате чего Тю целый месяц ходил в мистическом состоянии духа. Как-то он попал на тайное собрание членов религиозной секты, которые кололись общим литературно-мистическим шприцом и впадали в транс. Но Леонард сбежал оттуда, поскольку не был сторонником внутривенных вливаний одурманивающих литсредств и не хотел перейти черту дозволенного законом. Лишь иногда Тю принимал слабительные художественные таблетки, привозимые друзьями из Гонконга, или делал себе литературные клизмы, но исключительно для того, чтобы очистить организм от остатков слишком сильнодействующих произведений.   

            Со временем Леонард полностью перешел на медикаментозные средства и уже не брал в руки книги. Его организм постоянно требовал новых и более крепких литвливаний, а семейная жизнь разладилась. Жена устраивала скандалы, упрекала его в невнимании к себе и детям, грозилась разводом, но Тю все больше погружался в литературные растворы, теряя связь с реальным миром. Жена пыталась прятать от него литпрепараты, подсовывала вместо них красиво изданные книги, но Леонард находил все более изощренные способы, например, добавлял литрастворы в крем для бритья или смачивал им носовой платок.

            Лабораторные эксперименты Леонарда преимущественно превращались в медикаментозно-литературные изыскания, а на  лекциях он все чаще путал физические формулы со стихотворными строками. Съев несколько таблеток, он мог наизусть пересказать студентам целые пьесы и романы, но при этом путал имена близких людей. Университетское руководство многократно предупреждало его и угрожало увольнением. 

Чтобы избежать нежелательной реакции организма, в последнее время Тю стал принимать вместе с препаратами так называемые литературные уплотнители – пилюли, которые позволяли спрессовать принятое внутрь сочинение и испытать легкое ощущение чтения. Тот, кто их использовал, не воспринимал детали произведения, но зато у него быстро возникало чувство его прочтения. Изобретатели уплотнителя исходили из того, что люди, прочитав литературное произведение, уже через некоторое время забывали подробности и в основном сохраняли общие впечатления. Уплотнители пользовались особым спросом у весьма занятых потребителей, а также тех, кто хотел щегольнуть своей осведомленностью о литературных новинках.

            Леонард все это вспоминал, лежа в постели в гостиничном номере. Почувствовав боль в позвоночнике и сухость во рту, он понял, что произошел очередной срыв. Вдруг ужасно захотелось с хрустом скушать свежее яблочко с начинкой «Андрея Платонова», или же капнуть в нос немножко «Вергилия». Возбужденный Тю не совладел с собой и вылетел из номера в поисках литературных препаратов.

Первым делом он зашел в кафе на первом этаже гостиницы.

– Будьте добры, мне чашку эспрессо с добавкой, пожалуй, ложечки «Улисса», – обратился он к хорошенькой официантке на ломанном французском.

– Мсье, я не совсем понимаю, что вы имеете в виду, – вежливо ответила она.

            – «Джеймса Джойса», понимаете? Литературный препарат! – чуть ли не крикнул Тю.

– Я очень сожалею, мсье, но в нашем кафе бывают лишь таблетки популярных любовных и детективных романов, и то все на французском или фламандском. Ах да, могу еще предложить настойку «Стивена Кинга», – официантка была сама любезность. Увидев мрачную физиономию Тю, она нерешительно продолжила:

– Если мсье желает, к препаратам французских произведений можно добавить и таблетки-переводчики.

Леонард уже пробовал подобные таблетки, которые разом могли перевести проглоченное произведение с одного языка на другой, однако, как он многократно убеждался, качество таких переводов оставляло желать лучшего. Но выбора не было, и Тю спросил:

            – Хорошо, а есть ли у вас напитки каких-нибудь французских шедевров? Скажем, вино «Аполлинера?» Или шампанское «Бодлера?» Можно коньячку «Камю», ликера «Сартра» или духи «Саган». 

Официантка виновато улыбнулась и покачала головой. 

– Микстуры интересующей вас литературы можно найти, пожалуй, лишь в дорогих ресторанах, – сказала она. 

Вокруг было много французских ресторанов, а с изысканной французской едой у Тю особенно хорошо шел Марсель Пруст. Где-то недалеко ему попадался и ливанский ресторан, обычно в них можно было покурить порошки восточной поэзии. Вот бы сейчас пропустить с кальяном Руми или Хайяма! Но тут Леонард вспомнил, что обеденное время закончилось и все рестораны закрыты до вечера.

             Рассерженный Тю вышел на улицу и стал беспорядочно осматривать витрины магазинов. Внезапно он заметил в одной из них склянку еще не питого им произведения Германа Гессе, а чуть сзади – фляжку Верлена! Как назло, магазин был закрыт. Но Леонард уже не владел собой. Одним ударом кулака разбил витрину, достал желанные снадобья, залпом проглотил их и, застонав от жгучего наслаждения, двинулся в сторону моря, в глубине разума надеясь, что морская вода успокаивающе подействует на него. При этом Тю не заметил ни воя охранной сигнализации магазина, ни шокированных прохожих, ни крови на порезанном запястье.

            На пляже почему-то было безлюдно. Шагая по песку, он наслаждался перевариваемой желудком смесью классиков, однако через несколько минут организм начал требовать новых литературных вливаний. Опять пуститься на поиски литпрепаратов? – промелькнуло в голове. Сознание Леонарда начало мутиться. О, нет, не за этим он находится в Кнокке, надо держаться, сейчас он окунется в море и все образуется, подумал он. Почувствовав близость воды, Тю машинально сбросил верхнюю одежду. 

Вдруг он увидел человека, одиноко сидящего на песке и погруженного в чтение толстой книги. Неожиданным для себя образом Тю повернулся к незнакомцу и пошел в его сторону. Сев неподалеку, Леонард как бы невзначай обронил:

            – Какая сегодня замечательная погода!

            – Да, – кратко прореагировал незнакомец, чуть приподняв голову. Затем он вновь уткнулся в свою книгу.

            – Странно, что никто не купается в такой солнечный день. И вообще, почему-то на пляже пусто, – продолжил Тю, пытаясь определить, что же читает собеседник.

            На лице незнакомца появилось удивление. Закрыв книгу, он испытующе посмотрел на Тю.

            – А что, вы не знаете, что случилось с морем?

            Тю пропустил мимо ушей этот вопрос, поскольку, наконец, смог разглядеть название книги, которую читал незнакомец. Это был томик Борхеса, одного из любимейших его авторов.

            – О, вы читаете Борхеса!

            – Да.   

            – А я потреблял его вещи в основном в растворимом виде. Кстати, как вы относитесь к литературным препаратам? Принимаете? – Леонард был рад, что смог повернуть разговор в нужное ему русло.

            – А зачем? – незнакомец в упор посмотрел на Тю.

            Леонард понял, что с этим человеком бесполезно разговаривать на интересующую его тему, а вступать в какие-либо дискуссии не хотелось. Тю молча повернулся к нему спиной и устремился в воду. 

            Будучи не в себе, по дороге он не заметил надписи на специальном щите, категорически запрещающей купаться в море. Если бы Тю был внимательнее, он бы увидел подобные запретительные щиты повсюду. Леонард, который вот уже две недели не смотрел телевизор, не слушал радио, не читал газеты и не разговаривал с людьми, не знал, что вчера в Северном море недалеко от Кнокке потерпел крушение большой танкер с жидкими литературными препаратами. Он принадлежал крупнейшему в мире американскому издательству «Растворимая литература», которое производило таблетки, капсулы, обрызгиватели, носовые и глазные капельки, ароматизаторы, мази, кремы, шампуни, мыло, пасты, шоколад, печенье, котлеты, замороженные фруктовые смеси, чайные растворы, кофейные порошки, губные помады, духи, табачные и спиртные изделия, безалкогольные напитки и микстуры разнообразнейшей литературы. В результате в море попали тысячи тонн литпрепаратов. Смешалось все: классики и современники, драматургия и проза, поэзия и киносценарии, вестерны и любовные романы, детективы и биографии, детские книги и специализированная литература, сочинения атеистов и религиозных деятелей, шедевры и второразрядные произведения. Концентрация содержимого цистерн была столь высока, что морская вода стала похожа на щелочной раствор.

            Тю бросился в воду, вернее, в этот раствор, имевший местами желто-красный или фиолетово-зеленый оттенок. Цветовая гамма поверхности моря постоянно менялась – продолжалась химическая реакция. Губы Леонарда сразу почувствовали знакомый аромат. Неужели литпрепарат, да еще с уплотнителем?! Вскоре у Тю не осталось сомнений: все его тело интенсивно начало всасывать жидкую смесь сочинений бесчисленного множества авторов. Вот он чуть двинул губами, и сразу ощутил богинь древнегреческих мифов, шмыгнул носом, и тут же почувствовал волнующее тепло мадам Бовари, а в брызгах, мягко ударявших в лицо, звенела песнь о Нибелунгах. Пятками Тю дотронулся до эпической глубины Махабхараты, а в парах над морем узрел сказочные сцены из «Тысячи и одной ночи». Но тут кто-то бросил в него несколько дохлых рыб. Леонард оглянулся и заметил уплывающих прочь Тома Сойера и Гекльберри Финна. Тю со всей силы поплыл за проказниками, однако, к своему удивлению, обнаружил, что все время кружится на одном месте. Он понял, что это была «Уловка-22». Леонард нырнул под воду, и там перед ним возникли сцены дантовского ада. Через несколько мгновений где-то рядом то ли ликующе, то ли печально запел Фауст. Когда Тю всплыл на поверхность, волна принесла чувство отчаяния какого-то дяди Тома, укрывающегося в своей хижине от преследования некоего комиссара Мегрэ. Потом в покрасневших глазах Леонарда Гарри Поттер слился с Дон Кихотом, и в результате превратившись в большого жука, похожего то ли на доктора Живаго, то ли на Робинзона Крузо, начал ловить кентавра по имени Моби Дик, сожравшего до этого вместе с тремя мушкетерами старуху Гаврош. Но новая волна, ударившая в лицо Тю, смыла все эти переживания и несколько очистила его сознание.

            Леонард вдруг осознал, что исполняется мечта всей его жизни – прочтение всех написанных человечеством книг. Тю безмерно любил чтение, но его всегда угнетало, что он успевал познакомиться лишь ничтожнейшей долей мировой литературы. Ежедневно выходили тысячи новых книг и журналов, и он при всем желании не мог обычным образом освоить хотя бы толику этих сочинений, не говоря уже о том, что было издано до сих пор. Каждый раз, когда Леонард заходил в библиотеку или книжный магазин, у него возникало чувство подавленности от невозможности прочитать все. Но сейчас вся мировая литература заливала глаза, заполняла ноздри, проникала в кровь через рану на руке. Литературные произведения текли по жилам, Леонард блаженствовал.     

            Теряя сознание, Тю бросил взгляд на берег. Незнакомец сидел в той же позе и читал свой томик. Он, по-видимому, был так увлечен, что не обращал ни малейшего внимания на безнадежно барахтающегося Леонарда. На секунду Тю позавидовал ему, а затем медленно смешался с раствором.