Он

1

Вечером, после работы, вышел на улицу погулять. Сумерки.

Заметил, как издали навстречу движется одинокий мужчина. Его походка показалась очень знакомой. Кто это может быть? Не знаю, не догадываюсь. Вот он приблизился ко мне. Мы одновременно отрываем взгляды от асфальтовой дороги, смотрим друг на друга.

О боже! Это же вылитый я! И рост, и одежда, и лицо, и осанка – буквально все. Я замедляю шаг, он – тоже. Может быть, это галлюцинация? Чувствую, и он испытывает растерянность.

Заговорить? А о чем?

Иду дальше и не оглядываюсь. Но кто же он такой?

Все дальше удаляюсь от дома. Наконец, не вытерпев, резко оборачиваюсь. Вижу, он также повернулся. Проходит секунда, другая. Затем он отворачивается и заходит ко мне домой. Я тоже отворачиваюсь и иду дальше.

2

Сегодня вечером вновь вышел на улицу размяться. Холодно.

Не успел сделать несколько шагов, как увидел знакомую фигуру. Он идет навстречу, поднял воротник пиджака, сутулится, еле тащит ноги. Интересно, что же могло случиться?

Оказавшись рядом, мы снова глядим друг на друга. Я еще раз поражаюсь нашему сходству, хотя обратил внимание, что его лицо как-то посинело. О, боже, да он весь дрожит от холода! Будто целые сутки проторчал здесь…

Он быстро проходит мимо и движется туда, откуда я иду. Сделав несколько шагов, оборачиваюсь. Он – тоже. Потом привычным движением открывает дверь моего дома и тут же захлопывает ее за собой.

А я иду дальше, жалея, что так легко оделся.

3

Ночью плохо спал, что-то явно беспокоило. Несколько раз вставал и почему-то подходил к окну, глядел на улицу. А там – темно и холодно. Пару раз показалось, что вижу скорчившуюся тень, двигающуюся вокруг дома. А может, это галлюцинация или сон?

Все-таки не выдержал и под утро накинул пальто, надел шапку и вышел на улицу. Светало.

Первым делом удивился, что так резко похолодало. Земля покрылась инеем, изо рта при выдохе шел пар. Хорошо, что догадался взять шарф.

На улице, как и полагалось в такой ранний час, никого. Все словно вымерли или впали в летаргический сон. Ни одного светящегося окна в близлежащих домах.

А зачем я вышел сюда, чего ищу? В глубине души я знал ответы на эти вопросы, но не решался сформулировать их для себя.

Непроизвольно сделал шаг, затем второй, третий… Я был в метрах десяти от дома, когда услышал какой-то звук позади. Он? Да, это был именно он, плотно укутавшийся в пиджак. По-видимому, он стоял недалеко от дверей, выжидал.

Мельком глянув на меня, он кинулся в дом. А я пошел дальше, плотно обмотав шею шарфом.

4

Утром проснулся с головной болью. Недосыпание.

Быстро оделся, позавтракал и собрался на работу. Офис находится недалеко, и обычно я добираюсь до него пешком. Но сегодня почему-то решил поехать на машине.

Выехав из подвального гаража, сразу же притормозил и, оглянувшись, бросился закрывать гаражные двери. Вроде все спокойно, на улице, кроме двух-трех ребятишек, никого. А чего я опасаюсь?

День прошел в каком-то напряженном ожидании. Голова не переставала болеть, к тому же начал сильно кашлять. Видно, простыл.

Вернулся домой, благополучно загнал машину в гараж. На улице была лишь собака, да двое незнакомцев. Но они мало меня интересовали, я даже толком не разглядел их. У меня было какое-то нехорошее предчувствие, и я смутно ощущал с чем, вернее, с кем оно связано.

Почувствовал себя совсем плохо, подскочила температура. Жена настояла, чтобы я лег в постель и принял лекарства. Вот и хорошо, сегодня вечером останусь дома.

Ночью внезапно проснулся и стал искать пальто. Куда же я его задевал? И шапку не нахожу. Ну и бог с ними, обойдусь.

На улице снег. На мне рубашка и рабочий костюм, но холода не чувствую. Мне не то что тепло, даже жарко.

С трудом иду по снежной дороге. Наконец, показывается он. У него все в снегу: пальто, шапка, брови, борода и усы. Он почти замороженный, еле живой. Мне стало жалко его. Я вдруг захотел, чтобы он быстрее вошел в дом, согрелся, пришел в себя.

«Ну, иди», – говорю я взглядом.

А он молчит и жалобно смотрит на меня. Интуитивно чувствую, что он хочет уступить место мне.

«Возвращайся, тебе это больше нужно», – читаю его взгляд.

«Нет, это не честно. Сейчас твоя очередь идти домой», – молчаливо настаиваю я.

«Да тебя лихорадит», – не уступает он.

«Ни за что».

Он вытаскивает из кармана пистолет.

«Брось ты, я же желаю тебе добра», – подумал я.

«Считаю до трех», – он снимает предохранитель.

«Раз», – помогаю ему начать отсчет.

«Два», – вызывающе продолжает он.

«Три», – стреляю ему в ногу из своего пистолета.

Он падает – красное пятно на снегу. С трудом удается дотащить раненого до дверей. Он стонет от боли.

Исступленно жму на звонок. Наконец, загорелся свет, слышу голоса жены и детей.

«Хотя бы забери мое пальто и шапку», – читаю его взгляд.

«Хорошо».

Издалека вижу, как потрясенные домашние возятся с ним. Все, понесли в дом.

Не проходит и нескольких минут, как к дому подъезжает машина скорой помощи и забирает его. Не разглядел, поехали ли мои с ним.

Ну и ситуация.

Долго думаю, войти в дом или нет. Наконец, решаюсь.

5

Мне так плохо, что по лестнице поднимаюсь ползком. Кружится голова, вижу с трудом. Вокруг все расплывчато, вещи кажутся знакомыми, но все же какими-то странными. Неудивительно, ведь у меня сильный жар.

Приблизившись к спальне, слышу знакомые голоса. Приподнимаюсь и через приоткрытую дверь вижу невероятную картину: в постели мой двойник с какой-то тряпкой на лбу, а рядом сидят жена и двое наших детей. Жена в слезах, дети опечалены.

– Мама, а когда у папы упадет температура? – спрашивает младший сын.

– Ох, если бы я знала, – вздыхает жена, меняя тряпку.

– Уже четвертый день не открывает глаза, – гладит руку больного дочь. – Все бредит, будто гуляет на улице.

– И встречает двойника и даже стреляет ему в ногу, – добавляет сын.

Я в шоке, мне кажется, что вижу сон. А может, это бред, вызванный болезненным состоянием? Хочется закричать, но звук застревает в горле.

Надо решать, что делать. Лихорадочно думаю. Вдруг из окна вижу, как к дому подъезжает скорая. Из нее выходит он – на костылях и с забинтованной ногой. Медсестра помогает ему открыть дверь и войти в дом.

6

Я догадывался, что лежу в своей постели, а рядом находятся мои родные. Порой я впадал в сон или забытье, но, пробуждаясь, все же восстанавливал нить событий. Я вдруг остро ощутил, что человек по-настоящему может быть самим собой лишь дома. Родной дом – это место освобождения души, ее натуральная оболочка. И если по каким-то причинам дом оказывается местом заточения души, то это говорит лишь о том, что он не является подлинным. Поэтому, уходя из дома, ты или теряешь, или приобретаешь себя. Порой, когда я сильно болею, кажется, что какая-то моя часть отдаляется от дома, а другая, приближается к нему. Первая словно пытается освободиться от душевных уз, а вторая – вернуться к душе, еще сильнее привязаться к ней.

Смотрю – жена и дети заснули рядом. Устали, бедные.

Ужасно хочется пить. Поднимаюсь и выхожу из спальни в поисках воды. Еле двигаюсь, перед глазами все плывет. Внезапно спотыкаюсь и падаю. Открываю глаза и вижу, что недалеко сидят двое незнакомцев, нет, вернее, очень даже знакомых лиц: мои точные копии. Один с забинтованной ногой, другой в моем пальто. Чувствую, как сильно закружилась голова. А они – реальные или воображаемые – молча наблюдают за мной.

7

Проходит время, мы продолжаем хранить молчание. Не знаю, что сказать или предпринять. А что подумает жена, если увидит нас троих? Впрочем, оба двойника могли возникнуть лишь в моем больном воображении.

«Буша переизбрали», – читаю в глазах одного.

«Арафат умер», – выражают глаза другого.

«Ну, что вы, о чем вы тут?» – пытаюсь понять ситуацию.

«Дома хорошо», – подумал один.

«Не всегда», – пронеслось в голове второго.

«Это мой дом», – утверждаю я.

«И мой», – сразу реагирует двойник с забинтованной ногой.

«Мой также», – тут же дает о себе знать двойник в пальто.

«Но жена – моя!» – почему-то возмущаюсь я и тут же закрываю уши и глаза, чтобы больше не слышать и не видеть двойников. «И дети мои!» – добавляю решительно.

Один из них поднял костыль и бросился на меня. Успел увернуться. Но тут же навалился второй и стал душить с помощью моего же шарфа. Ах, как я любил этот шарф – подарок жены.

«Уйдите отсюда, исчезните, сгиньте!» – пытаюсь кричать.

Чувствую нехватку воздуха, в глазах темнеет. Надо что-то предпринять, а то умру. Достаю припрятанный пистолет. Раздается выстрел. Кто стрелял? Не знаю, но я теряю сознание.

8

Пришел в себя на больничной койке. Нога перевязана. Мне объяснили, что, будучи в горячке, я, оказывается, вышел в коридор и нечаянно выстрелил себе в ногу. По словам жены, при сильной температуре мне мерещились образы каких-то двойников. Возможно, хотя теперь ничего не помню. Ну, чего только не бывает, когда тяжело болеешь. Слава богу, сейчас все в порядке и я больше не вижу никаких фантомов.

Сегодня впервые после болезни пошел на работу. Немножко устал, но чувствую себя в прекрасной форме. Вечерком решил прогуляться. Улица все та же, на ней ничего не изменилось, и людей в это время, как всегда, мало. Лишь один человек идет навстречу. Увидев его вблизи, ахаю: он удивительно похож на меня. К тому же на нем мое старое пальто, шапка и шарф. Прихрамывая, как я, он проходит мимо и направляется к моему дому. Сделав несколько шагов, мы оба оглядываемся. А затем он заходит в дом, а я иду дальше.